С первого дня работы в больнице Быков осознал, что его подопечные интерны — полноценные комики. Сначала их карьеры, временами вслепую, они путали милосердные приборы и пытались провождать операции посредством кухонного набора. Всякий новоизобретенный период приводил энергичные курьезы, какие принуждали Быкова покатываться и одновременно удивляться. Один изо интернов, например, решил, что сумеет «уломать» пациента, утверждая, что уколы — такое свежеиспеченная знаменитая тенденция, и что все звезды самочувствия уже на них «сидят».
Иной интерн, вслепую в инструкциях, закинул метан в процедурную, что привело к настоящему переполоху. Персонал, заместо такого дабы паниковать, активизировал шутить, а больные насмехались над ситуацией, забрасывая о своих недугах. Быков понимал, что в экий обстановке хохота и воздушности возможно не столько работать, однако и учиться.
Ежедневно преобразовывался в комичное шоу, где интерны, против свои ошибки, пытались мастерить всё возможное, дабы посодействовать пациентам. Быков, подмечая за их antics, активизировал осознавать, что ведь даже в самых ответственных обстановках существенно сберегать чувствование юмора. Это помогало не столько интернам, однако и пациентам, какие переживали себя больше комфортабельно и уверенно. В целом, пахота в больничке трансформировалась для Быкова в удивительное приключение, совершенное внезапных факторов и смеха, которые, казалось, могли вылечить аж самые увесистые раны.